Игорь путь на Дон великий держит,

А над ним беду уж чуют птицы

И несутся следом за полками;

Воют волки по крутым оврагам,

Ощетинясь, словно бурю кличут;

На красны щиты лисицы брешут,

А орлы своим зловещим клектом

По степям зверье зовут на кости…

А уж в степь зашла ты, Русь, далеко!

Перевал давно переступила!

Ночь редеет. Бел рассвет проглянул,

По степи туман понесся сизый;

Позамолкнул щекот соловьиный,

Галчий говор по кустам проснулся…

В поле Русь, с багряными щитами,

Длинным строем изрядилась к бою,

Алча чести, а для князя славы.

И в пяток то было, — спозаранья

Потоптали храбрые поганых!

По полю рассыпавшись, что стрелы,

Красных дев помчали половецких,

Аксамиту, паволок и злата,

А мешков и всяких узорочий,

Кожухов и юрт такую силу,

Что мосты в грязях мостили ими.

Всё дружине храброй отдал Игорь,

Красный стяг один себе оставил,

Красный стяг, серебряное древко,

С алой челкой, с белою хоругвью.

Дремлет храброе гнездо Олега.

Далеко, родное, залетело!

«Не родились, знай, мы на обиду

Ни тебе, быстр сокол, пестер кречет,

Ни тебе, зол ворон половчанин…»

А уж Гзак несется серым волком,

И Кончак за Гзаком им навстречу…

И в другой день полосой кровавой

Повещают день кровавый зори…

Идут тучи черные от моря,

Тьмой затмить хотят четыре солнца…

Синие в них молнии трепещут…

Грому быть, великому быть грому!

Лить дождю калеными стрелами!

Поломаться копьям о кольчуги,

Потупиться саблям о шеломы,

О шеломы половчан поганых!

А уж в степь зашла ты, Русь, далеко!

Перевал давно переступила!..

Чу! Стрибожьи чада понеслися,

Веют ветры, уж наносят стрелы,

На полки их Игоревы сыплют…

Помутились, пожелтели реки,

Загудело поле, пыль поднялась,

И сквозь пыли уж знамена плещут…

Ото всех сторон враги подходят…

И от Дона, и от синя моря,

Обступают наших отовсюду!

Отовсюду бесовы исчадья

Понеслися с гиканьем и криком.

Молча Русь, отпор кругом готовя,

Подняла щиты свои багряны.

Ярый тур ты, Всеволод! Стоишь ты

Впереди с курянами своими!

Прыщешь стрелами на вражьих воев,

О шеломы их гремишь мечами!

Где ты, буй-тур, ни поскачешь в битве,

Золотым посвечивая шлемом, —

Там валятся головы поганых,

Там трещат аварские шеломы

Вкруг тебя от сабель молодецких!

Не считает ран уж он на теле!

Да ему о ранах ли тут помнить,

Коль забыл он и Чернигов славный,

Отчий стол, честны пиры княжие

И своей красавицы княгини,

Той ли светлой Глебовны, утехи,

Милый лик и ласковый обычай!

Были веки темного Трояна,

Ярослава годы миновали;

Были брани храброго Олега…

Тот Олег мечом ковал крамолу,

Сеял стрелы по земле по Русской…

Затрубил он сбор в Тмуторокани:

Слышал трубы Всеволод Великий,

И с утра в Чернигове Владимир

Сам в стенах закладывал ворота…

А Бориса ополчила слава

И на смертный одр его сложила

На зеленом поле у Канина…

Пал млад князь, пал храбрый Вячеславич

За его ж, за Ольгову обиду!

И с того зеленого же поля,

На своих угорских иноходцах,

Ярополк увез и отче тело

Ко святой Софии в стольный Киев.

И тогда ж, в те злые дни Олега,

Сеялось крамолой и растилось

На Руси от внуков Гориславы;

Погибала жизнь Дажьбожьих внуков,

Сокращались веки человекам…

В дни те редко ратаи за плугом

На Руси покрикивали в поле;

Только враны каркали на трупах,

Галки речь вели между собою,

Далеко почуя мертвечину.

Так в те брани, так в те рати было,

Но такой, как Игорева битва,

На Руси не слыхано от века!

От зари до вечера, день целый,

С вечера до света реют стрелы,

Гремлют остры сабли о шеломы,

С треском копья ломятся булатны

Середи неведомого поля,

В самом сердце Половецкой степи!

Под копытом черное всё поле

Было сплошь засеяно костями,

Было кровью алою полито,

И взошел посев по Руси — горем!..