Страница 3 из 3
Что же
было дальше? Вселукавый сатана воздвигает бурю против Церкви в лице
новгородских еретиков — а их помрачили эти порождения ехиднины, богоборцы-иудеи
— покрывшись христианством, как овечьей шкурой, они наполнили души людей
еврейским ядом.
Святой
отец, услышав о том, восскорбел душой и воспламенился сердцем; начал обличать
богоборческую ересь и писать правителям, архиереям и всем видным деятелям и
просто всем христианам, чтобы никто не слушал богопротивного учения, чтобы
восставали против возмутителей, разоблачали их и отправляли в заключение! И так
те семена злочестия, которые сеяли еретики, были истребляемы его письмами.
Написана
была им и целая книга против них, обличающая их богопротивные взгляды. Довелось
ему, между прочим, писать и новгородскому архиепископу Геннадию, которого он
этим подвиг на ревность во славу Божию — и тот, как некогда Илия, дыша
ревнованием ко Христу Вседержителю, велел еретиков сажать на неоседланных
лошадей лицом к хвосту и водить по всему городу, чтобы люди плевали на них и
говорили: «Вот враги Сына Божия и Пречистой Богородицы», — о чем он сам написал
нашему отцу. Так злочестивая ересь была разоблачена.
А тем
временем О. Иосиф непрестанно посылал самодержцам — Великим князьям Ивану и его
сыну Василию — и всем благочестивым князьям письма, в которых звал всех
единодушно подняться против безбожных еретиков, поддерживая в каждом намерение
подняться против их учения.
И
самодержцы — благочестивый Великий князь всея Руси Иван и сын его Великий князь
всея Руси Василий — сняли с них покров из овечьих шкур и прокляли их на соборе,
приговорив одних к торговой казни, других — к тюремному заключению. С тех пор все
стали ненавидеть злочестивых еретиков, увидели, что они враги истине, стали их
обличать и гнушаться ими.
Блаженный
наш отец столь владел даром слова, что все покорялись его речам. В этом он был
настоящим Иоанном Златоустом, соединяясь с ним еще в милостыне, борьбе с
еретиками и проповеди покаяния. Сколько приходило к нему отягченных грехом,
которые получали пользу от его слов и наставлялись на добродетель. А если кто
терпел мучения от нападения какой-нибудь страсти, то после беседы с блаженным
отцом получал избавление — не только от нападения, но и от самой страсти.
Слова его
были пронизаны теплотой и снисходительностью к немощи каждого — словом, для
всех он сделался всем, и любой, страдавший душевным или телесным недугом, после
беседы с ним уходил воспрянувшим. Когда один из философов побывал у Иосифа и
беседовал с ним, то потом сказал своим спутникам: «Я увидел старца, в котором
как бы ожили древние риторы и сам великий Златоуст!»
Когда
случалось, что кто-нибудь из его учеников, одержимый непослушанием и
непокорством, уходил из обители блаженного и возводил на него хулу, то если не
приходил в чувство и не каялся перед ним, Бог не оставлял его без наказания.
Бывало также, что и из чужих монастырей возводили на Иосифа хулу и делали
попытки устроить ему неприятности, но Бог сохранял его ото всех, а неприятели
сами терпели ущерб.
Однажды
случился голод и не на один год. Земская четверть зерна стоила 40—50 денег
серебром. Блаженному же приходилось содержать по 400—500 и более человек.
Кончился монастырский хлеб; деньги, одежду и скот отдали без остатка
нуждающимся. Иноки по такому поводу стали роптать на настоятеля. Тот же послал
занять хлеба в соседний монастырь, а братию призвал положить упование на Бога.
И через короткое время обитель посетил Великий князь всея Руси Василий,
который, узнав о затруднениях, пожертвовал тысячу четвертей ржи, тысячу
четвертей овса и 100 рублей деньгами. А весной в монастырских селах урожай
увеличился больше, чем в других местах! И до самой своей кончины блаженный отец
неукоснительно кормил и одаривал милостыней нуждающихся, а Бог все больше
умножал его запасы.
Каждый
год на праздник Бессмертного Успения Богоматери в обитель приходило больше
тысячи нищих, получавших там пропитание накануне и в самый праздник; дав
каждому по сребренице, игумен отпускал их и говорил ученикам: «Будете и после
меня так поступать — не оскудеет ваш монастырь до конца дней». Впоследствии
как-то правители умалили свои пожертвования, насельники не нашли в себе сил
поступать, как прежде, — и тут же последовало обеднение. По молитвам блаженного
они поняли причину наступившей бедности и, вспомнив его слова и положившись на
его молитвы, снова стали поступать по его заповеди — тотчас в монастыре
наступило изобилие во всем более, нежели раньше.
Под конец
жизни ослабшему в старости, лежащему в немощи и упражнявшемуся в молитве
блаженному отцу было откровение о случившемся под Оршей сражении. Он сказал
присматривающему за ним брату:
—
Сегодня, брат, случилось великое несчастье под Оршей по грехам нашим, — и все
рассказал по порядку.
Через
несколько дней пришло известие о случившемся, заставившее того брата удивиться
пророчеству отца.
Поддерживаемый
тем же братом, блаженный отец как-то раз шел на вечернее славословие, как вдруг
показался человек, приближающийся к монастырю с громким и ужасным воплем. Отец
остановился, прислушался и сказал спутнику:
— Ой,
брат, лютый же в нем бес… И отец вошел в церковь, а незнакомец продолжал идти с
тем же ужасным воплем, потом вошел в церковь, стал возле преподобного, начал
сосредоточенно молиться и… вышел из церкви здоровым, вполне осмысленно начав
разговаривать с окружающими!
Окончательно
ослабев, отец наш повелел носить себя в церковь на каждую службу и оставлять
там в особом месте, что ученики его и исполняли вплоть до его кончины. Прожил
преподобный Иосиф в своем монастыре 36 лет, а всего 76 лет.
В 1515 г.
после праздника Рождества Преславной Богородицы он скончался с наступлением дня
Воскресения Господа Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, 9 сентября, на
память святых и праведных богоотец Иоакима и Анны во время пения славословия,
отдав Богу свою чистую душу после трех последних вздохов, которыми прообразовал
Святую и Живоначальную Троицу.
Братия с
пением исходного песнопения — «Святый Боже», при котором всякий плакал,
обрядили тело великого труженика и понесли его на себе в церковь, как некогда
доблестные сыны праотца Иосифа, тоже с пением — не радостным, но плачевным.
«Отошло
от нас сияние, — говорили одни, — которым мы освещались больше, чем солнечными
лучами. Угас светильник, сиявший над нашими сердцами и рассеивавший тьму,
мешавшую видеть душеполезное. Великая беда окружила нас ныне, ибо отнят у нас
великий сосуд Божиих даров, в котором были и любовь нелицемерная, и
странноприимство Авраама, и незлобие Иакова, и целомудрие Иосифа, и терпение
Иова, и милость Моисея, и кротость Давида.»
«Кто, —
плакали другие, — вернет нас в те дни и месяцы, что мы жили рядом с ним, и
светильник его учения сиял над нашими головами?..»
Конец же
моей поминальной речи будет такой: если забудем тебя, честнейший отче, то
забудь меня, десница моя. Теперь нам уже пора оставить наше оплакивание и
восстановить в себе твердость духа. Потому что не отнят у нас отец: еще больше,
чем когда-либо он окормляет нас и молится за нас. Тело положено в гроб, но
духом он с нами; он отошел к детям своим, посланным вперед себя, чтобы явиться
с ними перед лицо Христа и сказать: вот я и дети, которых Ты дал мне, но и
оставшихся жить в его обители, сохраняющих законы и правила, установленные им,
до скончания века призывает и ведет ко Христу, как пастырь добрый.
Умножив
данный ему талант, он вошел в радость Господина своего и был поставлен надо
многими людьми по выражению Лествичника: «многим надлежит спастись, но награда
тому, ради кого свершилось спасение», и потому ныне он еще больше окормляет
нас, чадолюбивый отец, заступается за нас, удалившихся наказывает,
возвратившихся исцеляет — когда, например, инок Арсений, оставивший жену и
детей, бежавший от мирской славы и постригшийся в Иосифовой обители, из-за
козней врага покинул ее, то поплатился за это параличом с потерей речи; когда
же вернулся в обитель и попросил населяющих ее молиться с ним Господу нашему
Иисусу Христу и Пречистой Его Матери у гроба блаженного о прощении его
проступка, то сразу же полностью выздоровел вплоть до восстановления речи; с
той поры и до самой кончины он ходил за больными, нося им еду и питье. От сего
мы можем заключить, что и по смерти живет и чудотворит О. Иосиф.
Еще
пример. Некие весьма неправильных взглядов люди долгое время — еще при жизни
блаженного отца — всячески поносили его и старались навредить ему, как могли,
но Бог того не попустил, и они сами все время оставались посрамленными. По
отшествии же преподобного ко Господу те, думая, что настало благоприятное для
них время, вновь принялись за поругание его имени и пытались уничтожить книги,
что он написал, возражая безбожным еретикам. Но забыли слова: праведники живут
во веки и: праведник, умирая, осудит живых нечестивых и что при жизни праведник
часто не сможет сделать того, что после смерти сделает. И тут — на их
предводителя напал страх, клеветники испугались Государя Великого князя, не
решились открыть ему своих намерений и вернули книги ученикам преп. Иосифа. А
те, взяв книги, понесли их над собой, показывая всем свидетельство победы блаженного
отца. Увидев такое, самодержец разгневался на еретиков: «Вначале говорили, что
книги неправильные, что их следует уничтожить, а теперь признались, что
неправильно обвиняли старца и его сочинения!» — так что те едва смогли упросить
его умерить гнев, что он держал на них.
Таким
образом, когда О. Иосиф был жив, то терпел злословящих и поносящих его; после
же кончины он по Божией воле через многие скорби обратил их в молящихся ему.
Умерев, он победил живых, восставших на него, как это было когда-то со свят.
Златоустом, который при жизни был многими оскорбляем, а после кончины которого
во многих бедах оказались нападавшие на него, так что он после смерти смог
одержать над ними победу.
Вот что я
хотел сказать в надгробном слове о блаженном отце. Я мало что смог сказать о
нем по сравнению с тем, что следовало, но все равно — его личность и
добродетели не забудутся в веках, равно как и род, из которого он произошел.
Вспоминая
о его жизни, мы освящаемся памятью о нем.
Впрочем,
его молитвами и сами можем сподобиться причисления к его стаду. И если даже я
удалюсь от него по собственной немощи, то по благословению старца, по благодати
и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа — Ему подобает слава со Отцом и
Святым Духом ныне и присно и во веки веков — умом и сердцем буду всегда с ним и
с пребывающими близ него. Аминь.
http://redpages.newmail.ru/oldTexts/toporkoff.htm.
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарии. Пожалуйста авторизируйтесь или зарегистрируйтесь. Powered by AkoComment 2.0!
|