Страница 2 из 2
311. О
приходе под Москву. На утрие же с реки Яузы поидоша под Москву. Князь Дмитрей
же Тимофеевич Трубецкой с ратными людьми встретоша ево и зваша ево стоять к
себе в острог. Он же ему отказа, что отнюдь вместе с казаками не стаивать. И
пришел, ста у Арбацких ворот и уставишася по станом подле Каменново города,
подле стены, и зделаша острог и окопаша кругом рвом и едва укрепитися успеша до
етмансково приходу. Князь Дмитрей же Тимофеевич Трубецкой и казаки начаша на
князь Дмитрея Михаиловича Пожарсково и на Кузму и на ратных людей нелюбовь
держати за то, что к ним в табары не пошли.
312. О
приходе гетманском под Москву и о первом бою. На утрии же приходу своего под
Москву посла для етмана проведывати по всем городом 1). И августа в 21 день
прибегоша под Москву и сказаша, что етман, с Вяземы поднявся, едет под Москву.
Князь Дмитрей же и все ратные люди начаша готовитися против етмана и
укреплятися. Етман же, пришед под Москву, и ста на Поклонной горе. На утрии же
перелезя Москву реку под Новым Девичьим монастырем, и приде близ Чертольских
ворот. Князь Дмитрей же со всеми ратными людьми выиде противу ево, а князь
Дмитрей Трубецкой стоял на другой стороне Москвы реки у Крымсково двора и
присла ко князь Дмитрею Михайловичи), чтобы прислати к ним конных сотен, а им
промышляти на них с стороны. Они же чаяху, что правдою прислал он по люди, и,
выбрав лутчие пять сотень, посла к ним. С етманом же бывшу бою конному с 1-го
часа до осьмаго, от князь Дмитрея ж Трубецково ис полку и ис табар казачьи
помочи не учиниша ни мало; лише казаки лаяху, глаголаху: «богата пришли из
Ярославля, и сами одни отстоятся от етмана». Етману же наступающу всеми людьми,
князю же Дмитрею и всем воеводам, кои с ним пришли с ратными людьми, не могущу
противу етмана стояти конными людьми, и повеле всей рати сойти с коней, и
начаша битися пешие: едва руками не ималися меж себя, едва против их стояша.
Головы же те, кои посланы ко князю Дмитрею Трубецкому, видя неизможение своим
полком, а от ново никоторые помочи нету и поидоша от нево ис полку бес
повеления скорым делом. Он же не похоте их пустить. Они же ево не послушаша,
поидоша в свои полки и многую помощь учиниша. Атаманы ж Трубецково полку: Филат
Межаков, Офонасей Коломна, Дружина Романов, Макар Козлов поидоша самовольством
на помощь и глаголаху князю Дмитрею Трубецкому, что «в вашей нелюбви
Московскому государству и ратным людем пагуба становища». И придоша на помочь
ко князь Дмитрею в полки и по милости всещедраго Бога етмана отбиша и многих
литовских людей побиша. На утрии же собраху трупу летовскаго больши тысечи
человек и повелеша их покопати в ямы. Етман же, отшед, ста на Поклонной горе, а
с Поклонной горы перешел, ста у пречистой Донской.
313. О
походе в Москву изменника Гришки Орлова з гайдуки. Toe же нощи после бою
изменник Гриша Орлов пройде в Москву, а с собою проведе гайдуков шестьсот
человек, и поставиша их у Москвы у реки на берегу у Егорья в Явдове, а сам
пройде в город.
314. О
побое гетманском и об отхюде гетману от Москвы. И августа в 24 день, на память
иже во святых отца нашего Петра митрополита, повдоша етман з запасом на проход
в Москву. Князь Дмитрей же Тимофеевич Трубецкой с ратными людьми ста от Москвы
реки от Лужников. Князь Дмитрей же Михаилович с своей стороны ста у Москвы
реки, у Ильи пророка Обыденного, а воевод, кои с ним привдоша из Ярославля,
поставиша, где был дровяной град по рву. А против етмана послаща сотни многая.
И бою бывшу великому с утра до шестаго часу, етман же, ввдя против себя крепкое
стояние московских людей, и напусти на них всеми людьми, сотни и полки все
смяша, и втоптал в Москву реку. Едва сам князь Дмитрей с полком своим стоял
против их. Князь Дмитрей же Трубецкой и казаки все повдоша в табары. Бтман же,
пришед, ста у Екатерины мученицы христовы и табары постави. И острожок, что был
у Климента, папы Римского, сидеша в нем казаки, литовские люди взята и посадиша
своих литовских людей. Людие же сташа в великой ужасти и посылаху х казаком,
чтобы сопча промышляти над етманом. Они же отнюдь не помогаху. В та же время
прилучися быти в полках у князь Дмитрея Михаиловича Пожарсково Троицкому келарю
Аврамию Палицыну, и повде в табары х казаком и моляша их и посули им многую
монастырьскую казну. Они же, ево послушавше, повдоша и првдоша с обеих сторон
от Трубецково полку и от Пожарсково и совокупишася вместе, острожок
Клементьевской взята и литву побиша: одних венгорей побиша семьсот человек, и
опять седоша в остроге, а иные пехота легоша по ямам и по кропивам на пути,
чтоб не пропустить етмана в город. Всею же ратию начаша плаката и пеги молебны,
чтобы Московское государство Бог избавил от погибели, и обрекошася всею ратию
поставити храм во имя Стретение Пречистые Богородицы и святого апостола и
евангелиста Ивана Богослова, да Петра митрополита, московского чюдотворца. Дню
же бывшу близко вечера, Бог же положи храбрость в немощнаго: приде бо Кузма
Минин ко князю Дмитрею Михаиловичи и просяще у нево людей. Князь Дмитрей же ему
глаголаше: «емли, ково хощеши». Он же взя рохмистра Хмелевскаго 2) да три сотни
дворянския, и перешел за Москву реку, и ста против Крымсково двора. Тут же
стояху у Крымсково двора рота литовская конная да пешая. Кузма же с теми
сотнями напустиша впрямь на них. Они же быша Богом гонимы и, помощию Пречистые
Богоматери и московских чюдотворцов, не дождався их, побегоша к табарам
Хаткеевым, рота роту смяху. Пехота же, ввдя то, из ям и ис кропив повдоша
тиском к табарам. Конныя же все напустиша. Етман же, покинув многие коши и
шатры, побежа ис табар. Воеводы ж и ратные люди сташа по рву дровяного города,
коши же и шатры все поимаша. Многие ж люди хотяху битися. Начальники же их не
пусташа за ров, гааголаху им, что не бывает на один день две радости, а то
зделалось помощию Божиею. И повелеша стреляти казаком и стрельцом, и бысть
стрельба на два часа, яко убо не слышети, хто что говоряше. Огню же бывшу и
дыму, яко от пожару велия, гетману же бывшу в великой ужасти, и отовде к
пречистой донской и стояше во всю нощь на конех. На утрие же побегоша от
Москвы. Срама же ради своего прямо в Литву повдоша.
315. О
съезде бояр и воевод. Начальники же начаша меж себя быти не в совете для тово,
что князь Дмитрею Трубецкому хотящу тово, чтобы князь Дмитрей Пожарской и Кузма
ездили к нему в табары. Они же к нему не ездяху в табары не для того, что к
нему ездити, но для ради казачья убойства. И приговориша всею ратью съезжатися
на Неглинне. И туго же начаша съезжатися и земским делом начаша промышляти.
<…>
318. О
взятии города Китая. Литовским же людем в городе бысть теснота великая: никуда
их не выпускаху. Гладу же у них бывшу великому, выпущаху из города всяких
людей. По милости ж всещедраго Бога на память Аверкия Великого повдоша
приступом и Китай взяша и многих литовских людей побиша.
319. О
выпуске боярских и всяких чинов людей жен. Литовские же люди видяху свое
неизможение, повелеху бояром своих жен и всяким людем выпущати из города вон.
Бояре же о том оскорбяся, куда б их выпустити вон, и послаша ко князь Дмитрею
Михаиловичю Пожарскому и х Кузме и ко всем ратным людем, чтобы пожаловали их,
приняли без позору. Князь Дмитрей же повеле им жен своих выпущати и пойде сам и
прият жены их чесно и проводи их коюждо к своему приятелю и повеле им давати
корм. Казаки ж все за то князь Дмитрея хотеша убити, что грабить не дал
боярынь.
320. О
выводе боярском и о здаче Кремля города. Литовские ж люди, видя свое
неизможение и глад великой, и град Кремль здавати начаша и начаша уговариватца,
что бы их не побили, полковником же и рохмистром и шляхтам чтобы игги ко князю
Дмитрею Михайловичи в полк Пожарскому, а к Трубецкому отнюдь не похотеша итти в
полк. Казаки ж, видя то, что привдоша на Каменной мост все бояре, и собрашася
все, з знаменами и со оружием приидоша и хотяху со князь Дмитреевым полком
битися, едва у них без бою пройде. Казаки ж повдоша к себе в табары, а бояре из
города выидоша. Князь Дмитрей же Михаилович прия их с честию и возда им честь
велик). На утрии же Струе полковник 3) с товарыщи Кремль город здаша. И Сгруса
взяша в полк ко князь Дмитрею Тимофеевичу Трубецкому со всем полком ево. Казаки
ж весь ево полк побиша, немногие осташа. Будилов же полк взята в князь Дмитреев
в полк Михаиловича Пожарсково и их послаша по городом, ни единова не убиша и не
ограбиша их. Сидение ж их бяше в Москве таково жестоко: не токмо что собаки и
кошки ядяху, но и людей руских побиваху. Да не токмо что руских людей побиваху,
и ядяху, но и сами друг друга побиваху и едяху. Да не токмо живых людей
побиваху, но и мертвых из земли роскопываху: как убо взяли Китай, то сами
видехом очима своима, что многая тчаны насолены быша человечины.
Хрестоматия
по истории России с древнейших времен до наших дней / А. С. Орлов, В. А.
Георгиев, Н. Г. Георгиева, Т. А. Сивохина. М. 1999. — С.142—146.
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарии. Пожалуйста авторизируйтесь или зарегистрируйтесь. Powered by AkoComment 2.0!
|