Один из
наших критиков, кажется, полагает, что народность состоит в выборе предметов из
Отечественной истории, другие видят народность в словах, т. е. радуются тем,
что изъясняясь по-русски употребляют русские выражения.
Но
мудрено отъять у Шекспира в его Отелло, Гамлета, Мера за меру и проч.
достоинства большой народности. Вега Калдерон поминутно переносят во все части
света, заемлют предметы своих трагедий из итальянских новелл, из французских
ле. Ариосто воспевает Карломана, французских рыцарей и китайскую царевну.
Трагедии Расина взяты им из древней истории.
Мудрено
однако же у всех сих писателей оспоривать достоинства великой народности.
Напротив того, что есть народного в Россиаде и в Петриаде кроме имен, как
справедливо заметил кн. Вяземский? Что есть народного в Ксении, рассуждающей
шестистопными ямбами о власти родительской с наперсницей посреди стана
Димитрия?
Народность
в писателе есть достоинство, которое вполне может быть оценено одними
соотечественниками - для других оно или не существует или даже может показаться
пороком. Ученый немец негодует на учтивость героев Расина, француз смеется,
видя в Калдероне Кориолана, вызывающего на дуэль своего противника. Все это
носит однако ж печать народности.
Климат,
образ правления, вера дают каждому народу особенную физиономию, которая более
или менее отражается в зеркале поэзии. Есть образ мыслей и чувствований, есть
тьма обычаев, поверий и привычек, принадлежащих исключительно какому-нибудь
народу.
Пушкин
А.С. Полное собрание сочинений. – М., 1996. – Т. 11. – С. 40
Только зарегистрированные пользователи могут оставлять комментарии. Пожалуйста авторизируйтесь или зарегистрируйтесь. Powered by AkoComment 2.0! |